Три `Д` для миллиардера. Свадебный салон - Тала Тоцка

Дети с утра выглядели вялыми и грустными. Артур вызвался отвезти их в сад, попытался растормошить за завтраком, но ничего не получилось.

— Выходите, я закрою дверь, — он привычно сунул ноги в лоферы, попытался сделать шаг и… не смог.

Ноги не двигались. Совсем. Потому что подошвы лоферов были накрепко приклеены к полу.

Тагаев смотрит на меня, я смотрю на детей, а они смотрят на отцовские ноги. Не надо быть экстрасенсом, чтобы сообразить, кто не поленился встать ночью и приклеить суперклеем тагаевские туфли к полу.

Представляю сколько они стоят! Но еще понимаю, если Артур сейчас наорет на детей, тот хрупкий мостик, который только-только начал появляться между ними, снова исчезнет. Потому что это не обычная детская шалость — это сигнал мне и Тагаеву.

Дети очень любят Артура и не хотят отпускать его на целую неделю. Вот только как это ему объяснить? Не при детях же рассказывать такие понятные вещи их непонятливому отцу.

Суперклей мы купили в супермаркете. У Дианки на сандаликах отпал бантик, она очень расстроилась, а Тагаев все порывался купить новые. Дочка чуть не расплакалась, хорошо, Артур быстро сообразил и перестал настаивать. Спрятал бантик в карман и купил несколько блистеров клея.

Бантик он приклеил, а его благодарные дети, пока мы спали, приклеили отцовские туфли к полу прихожей.

— Хорошо, — говорит Артур с преувеличенным спокойствием, — я пойду на работу в кроссовках.

Моя интуиция начинает завывать пожарной сиреной. Тагаев выбирается из лоферов, подходит к тумбе для обуви и… Сбываются самые нехорошие мои предчувствия. Кроссовки намертво приклеены к полке, а лицо Тагаева покрывается пятнами.

Артур молчит, он в упор разглядывает тридешек, и я снова спешу вмешаться.

— Можно попробовать отковырять их ножом, а потом счистить клей, я сейчас посмотрю в интернете. Уверена, там куча лайфхаков…

— Не стоит, — останавливает меня Тагаев, — у меня дома достаточно обуви.

— Но как ты доедешь до дома? — спрашиваю у него.

— В носках, — с достоинством отвечает Артур и обращается к детям. — Так что, едем?

— Я отвезу их, Артур, — перебиваю Тагаева, — тебе же еще домой надо заезжать.

Он подходит к детям, протягивает руку сначала Данилу, потом Давиду, гладит по голове Дианку. Как будто ничего не случилось. Неужели понял? А почему нет, он ведь отец. Очень, очень хороший отец.

Наши дети, похоже, тоже потрясены — наверняка ожидали совсем другую реакцию. Артур прощается со мной и идет к выходу. И когда он переступает порог, меня осеняет.

— Подожди, Артур, не уходи!

Бегу в гардеробную, нахожу его пляжные сланцы и бегу обратно.

— Вот, — ставлю перед ним, — обувай. Все ж не босиком.

— Я о них совсем забыл! — оживляется Тагаев, а потом обращается к детям. — И судя по всему, не один я.

Они молчат. Артур сует ноги в сланцы, и наши взгляды встречаются.

— Очень стильно, — хвалю я.

А что мне еще говорить? Он сам прекрасно знает, как выглядит в дорогущем деловом костюме, носках и резиновых сланцах.

— Я бы сказал, эпатажно, — хмыкает Тагаев и уходит. Жду, когда за ним закроется дверь, и поворачиваюсь к детям.

— Ну, — складываю руки на груди, — и как это называется? Давид, посмотри на меня. Это была твоя идея?

— Моя, — говорит Ди, и у меня отнимается речь.

Несколько секунд открываю рот как рыба, пока ко мне не возвращается способность говорить.

— Дианочка, доченька, — говорю потрясенно, — разве тебе не жалко папу?

— Жалко, — шмыгает она носом, — знаешь как жалко? Теперь целых пять дней придется его ждать!

Произношу длинную речь, пытаясь донести, что такое проявление внимания и любви может оттолкнуть даже такого терпеливого человека, как их отец.

— А что, если однажды ему надоест? — спрашиваю поникших детей. — Он решит, что вам не нужен, что вы его не любите. Что вы тогда будете делать?

— Мам, почему он нас даже не поругал? — хмуро спрашивает Данил.

— Потому что он ваш папа, — отвечаю, — и он очень хочет с вами помириться.

— Мы тоже хотим, — у Дианки дрожит голосок, и я как обычно, сдуваюсь. А потом смотрю на часы и хватаюсь за голову — мы безбожно опаздываем в сад.

Хватаю детей и выбегаю из дома, по дороге заказывая такси. Моя машина так и стоит на штрафплощадке. Тагаев пообещал, что машину заберут его охранники и пригонят мне к офису. Сдаю детей воспитательнице, а сама еду в офис.

Стефа уже там, вся извелась в нетерпении, и я с удовольствием делюсь с ней подробностями. Конечно, не всеми, о наших тайных поцелуях с Артуром молчу, но я не знаю в этом мире человека, который мог бы ввести в заблуждение мою тетку.

— Значит, у вас с Тагаевым все идет как надо, — говорит она с удовлетворением, отламывая кусочек имбирного печенья. — Вы хоть не при детях зажимались?

— Откуда ты знаешь? — спрашиваю подозрительно, вспыхнув как инфракрасный обогреватель.

— У тебя глаза блестят. И сама ты вся светишься, — отвечает Стефа и порывисто меня обнимает. — Правильно, Настюша, все ты делаешь правильно.

Она давится от смеха, представляя Тагаева в резиновых сланцах, а потом мы вместе ищем в интернете лайфхаки по удалению суперклея с кожаной обуви. Выбираем самый цивилизованный способ — антиклей.

Покупаю это волшебное средство и возвращаюсь в квартиру. Феном прогреваю место склеивания подошвы и пола, а потом развлекаюсь тем, что оттираю клей с тагаевских лоферов. И так увлекаюсь, что даже не пугаюсь, когда звонит воспитательница. А зря.

— Анастасия Андреевна, приезжайте, у ваших детей высокая температура.

И у меня подгибаются колени.

Глава 35

Так, Настя, спокойно. Возьми себя в руки.

Стараюсь вернуть самообладание, но не могу. Я ко многому привыкла за эти годы — и к походам за покупками с тройной коляской, и к купанию всех троих одновременно, и к противостоянию в песочнице. Но к одному привыкнуть так и не смогла — к детским болезням.

В самом начале, когда мои дети только появились на свет, я умирала от страха, столкнувшись с той или иной болячкой. Будь то ветрянка с осложнениями или банальная простуда, не важно, я так и не научилась относиться к этому спокойно. До сих пор, стоит детям заболеть, я по-прежнему впадаю в панику и чувствую себя бессильной перед любой температурой, выше тридцати семи.

Сегодняшний случай не стал исключением. Я лихорадочно мечусь по квартире в поисках сумки, попутно роняя то телефон, то расческу, то уже найденную сумку.

Кое как застегиваю босоножки и выбегаю из дома, но на